понедельник, 16 января 2012
Читая френдленту регулярно вспоминаю прекрасное из Каганова.
Доза прекрасногоЯ полистала наугад, и мне выпал некто Phoma. О нем я знала только одно: Phoma
был клинически дрянным человеком.
Люди насочиняли огромное множество теорий,
кого считать дрянным - этих теорий примерно столько же, сколько плохих людей. У
каждого собственный критерион, кого считать дрянным, и дело особо запутывается
тем, что ни один дрянной человек себя дрянным не считает, награждая этим
качеством окружающих. При этом его теоретические выкладки тверды и
последовательны. Еще в юности я была поражена оксюмороном: если верить всем,
окажется, что мерзавцы - все без исключений. Разум подсказывал, что существуют
люди, которые мерзавцами не являются, и именно их мнение об окружающих наиболее
справедливо. Именно им и следует верить. Но жизнь опровергла мою теорию: люди,
не являющиеся мерзавцами, чаще всего оказывались крайне неумелы в оценке
мерзавцев, демонстрируя полное отсутствие интуиции и наблюдательности. Добиться
от них вразумительного списка окружающих гадов никогда не удавалось. И тогда я с
удивлением заметила несомненную корреляцию, в которой позже уверилась абсолютно:
чем дрянней человек, тем ярче и убежденней его позиция в отношении дрянных
людей. И выше энергия, которую он тратит на выявление и бичевание мерзавцев в
окружающей среде. В тот момент я с удивлением поняла, что мой оксюморон
эффективно решился, а диагностика мерзавцев оказалась делом элементарным.
Главную помощь в этом оказывали сами мерзавцы, громко давая о себе
знать.
Дрянного человека слышно издалека - он громко возмущается, какие
вокруг него дрянные люди.
Одним из ярчайших представителей этого явления был
Phoma. Мерзавцы, гады и подонки волновали его ум как ничто другое. Он мог часами
без устали рассказывать, что окружен эгоистами, которые думают лишь о себе. Куда
бы ни шел Phoma, на его пути оказывались подлецами все, давая ему поводы для
новых горестных восклицаний. Продавщицы, проводницы и участковые врачи ему
неизменно хамили. Кассирши, бюрократы и парковщики ежедневно пытались обмануть.
Соседи старались нажиться за его счет, специально чтобы ему досадить, они
круглосуточно сверлили стены, и даже квартиры свои купили по соседству
исключительно с целью ему нагадить. Когда Phoma объяснял, какие мерзавцы
нынешние политики, это было еще понятно. Когда Phoma рассказывал о ненависти к
бродячим собакам и кошкам, регулярно справляющим в лифте его дома свой скромный
верпиздих, это было объяснимо. Но Phoma регулярно становился жертвой и неживой
природы: по его словам, над ним издевалось все - от московского климата до
уличных банкоматов. В интернете Phoma вел пространный блог, щедро наполняемый
яростью в адрес самых разных мерзавцев.
Бывало, Phoma сочинял вполне бытовые
манифесты, но основным наполнением его блога, разумеется, оставалась политика -
как мировая, так и ее российский аппендикс. Особо плодотворными были длиннющие
статьи насчет отношений России с ближайшими русскоязычными соседями. Набегающие
толпы возмущенных русскоязычных соседей оставляли бесчисленные комментарии в его
блоге, а в его душе - твердую веру, что количество подонков на Земле
бесконечно.
Кем и где работает Phoma, оставалось для меня неясным, хотя
диагноз "маниакально-журналистский синдром с бредом разоблачения и обширными
псевдогаллюцинациями на фоне хронической желтухи прессы" я ему поставила сразу.
И ошиблась - журналистом он не был. Работать профессиональным
кверулянтом-журналистом и параллельно писать о том же самом в блоге - явление
невозможное даже в наш век. Журналистом он быть не мог. Несомненно одно: кем бы
ни работал Phoma, его истинным призванием было кверулянтство. Недовольный
политическим строем, властью, музыкой, фильмами, телепередачами, олимпиадами,
давкой в трамвае, девкой за кассой, завтраком, обедом, ужином, соседями,
бандитами и милицией, Phoma всегда против, обижен и оскорблен. Против него
замышляют, а у него всегда есть претензия. И единственный луч света, который
изредка освещает его жизнь, полную горестей и лютой борьбы с социумом, - это
общественная беда. Когда что-то случалось в стране или за рубежом - упавший
самолет, землетрясение, восстание, теракт, - длина блоговых постов и их частота
увеличивалась десятикратно, а тон высказываний становился таким
запредельно-назидательным, что временами срывался в откровенное ликование.
Впрочем, наврядли Phoma испытывал искреннюю Die Freude по поводу упавшего
самолета, скорее воспринимал любую социальную трагедию как долгожданную месть
социуму от лица Вселенской Справедливости, к которой чувствовал себя причастным.
А в этом, согласитесь, есть что-то божественное. Думаю, в человеческой популяции
необходим процент профессиональных страдальцев-ворчунов, и Phoma не виноват в
том, что слепой выбор судьбы пал именно на его сперматозоид.
При этом он был
не очень старым человеком - ему исполнилось всего тридцать, о чем я узнала из
гневного поста в блоге: там Phoma жаловался на супермаркет, рекламировавший свои
якобы праздничные скидки юбилярам по предъявлению паспорта, а на деле
встретивший юбиляра криво расфасованными томатами и абсолютно непраздничным
хамством в ответ на справедливое замечание по поводу томатов.
В отношении
меня Phoma, похоже, питал какие-то иллюзии, а может, просто считал неплохим
собеседником, потому что в ICQ с ним я обычно молчала, принимая жалобы в
бэкграунде рабочего стола, и лишь изредка отписывала что-то вроде "compadecere"
или "с пониманием". Если у него и были другие собеседники, то, возможно, им он
рассказывал, какая нечувствительная мерзавка я.
○
Леонид КагановВот, теперь правильно)